Исчезнувшая сестра [litres] - Алла Кузьминична Авилова

8

Оказавшись в Дхарамсале, Федор встретил одного из русских буддистов, назвавшегося Арджуной. Через него он нашел Нгавангула, который жил в одном из поселков в 20 километрах от резиденции Далай-ламы. Особо известным этот гуру не был, но он приобрел множество учеников из России. После распада СССР в Индию хлынул поток россиян, возжелавших приобщиться к восточной мудрости, и Нгавангул как-то оказался на их пути.

Когда Федор пришел к учителю Уджарпы, то первым делом поинтересовался у него, как хорошо он помнит своего ученика из Калмыкии. Оказалось, что учеников из Калмыкии у Нгавангула никогда не было. А ведь Уджарпа говорил, что свой титул и имя он получил именно от известного гуру Нгавангула. И потому он не из тех самозванцев, которые сами себя называют ламами, тогда как такой статус в буддизме могут дать только другие ламы. Он особенно ценится, если получен от кого-то из известных гуру. Теперь же обнаружилось, что лама Нгавангул не такой уж и известный, а главное – он не знает никакого Уджарпы из Калмыкии. Получалось, что Уджарпа – такой же самозванец и обманщик, как и те российские ламы, на которых он всегда нападал.

А вот сам Нгавангул увиделся Мочкину настоящим учителем жизни. Федор стал приходить к нему, чтобы поговорить уже о себе и своем жизненном пути. Беседы с этим гуру открыли ему глаза на свою личность намного шире, чем за весь период его ученичества у Уджарпы. Недолго думая, он попросил у Нгавангула взять его к себе в ученики, но получил отказ по той простой причине, что у него уже был гуру. А такая формальность, как оказалось, в Ваджраяне имеет большое значение. То, что Уджарпа оказался самозванцем, для ламы Нгавангула дела не меняло: своим учеником он Мочкина так и не взял.

Нгавангул предложил Федору просто приезжать к нему на аудиенции. Хотя это было намного меньше того, что хотел Федор, он вернулся в Москву окрыленный. И сказал Виктору, что готов к тому, чтобы открыть в Москве свой центр. Когда же тот спросил, станет ли Нгавангул покровительствовать этому проекту, Федор признался, что совершенно забыл спросить его об этом. Виктор был разочарован, но Мочкин заверил его, что они смогут обойтись и без лам.

После встречи с Нгавангулом Федор почувствовал в себе новые силы. Он также понял, к чему хочет их приложить. Они с Виктором откроют школу для всех, кто намеревается изменить себя и свою жизнь самостоятельно и готов испробовать для этой цели духовные практики буддизма. Такие практики будут отделены от религиозных ритуалов.

– Это будет буддизм самого Будды, очищенный от примесей разных времен и народов. И в этом смысле обновленный, – сказал Федор.

– Буддизм 2.0, – подхватил Суворов-младший.

– Ну, тогда уж буддизм 100.0, если учесть, сколько его уже очищали и обновляли в прошлом, – поправил друга Мочкин и предложил назвать новый центр «Школа перемен».

– «Школа перемен» под руководством Гецула Мо, – уточнил Виктор. – Так мы ее будем рекламировать.

Это уточнение Федору не понравилось. Он не желал ничего рекламировать. У него было намерение привлечь к этому проекту пока только своих единомышленников в «Обществе бриллиантовой колесницы», готовых пойти за ним.

И носить свое буддийское имя Федор больше не хотел. Оно потеряло для него всякое значение после того, как он разуверился в честности ламы Уджарпы. Но на этом пункте Виктор настоял. Это было нужно, чтобы придать вес их проекту в ближайшем будущем, когда «Школа перемен» будет уже открыта для всех. Да, вначале ее программа будет испробована на своих, но и их такая формулировка лучше настроит на верный тон. Одно дело – медитации с гитаристом Федором Мочкиным, другое – с учителем по имени Гецул Мо, получившим необходимые инициации и побывавшим у известного в России ламы Нгавангула в Индии. И Федор не стал спорить.

Вскоре после этого Федор зашел в «Бриллиантовую колесницу», чтобы пообщаться со своими «попутчиками», но случайно застал там только новых учеников своего бывшего гуру. Узнав, что он побывал в Дхарамсале, они стали расспрашивать Мочкина о подробностях и услышали от него, что лама Нгавангул слышать не слышал об Уджарпе. И пошла по столице молва о калмыцком псевдо-ламе, дурачащем москвичей, которая, конечно же, скоро дошла и до него самого.

Разъяренный Уджарпа приехал в Москву, распорядился срочно организовать собрание московских членов «Общества бриллиантовой колесницы» и на этом собрании заявил, что произошло недоразумение. Он объяснил, что его учитель Нгавангул Ринпоче известен своим самопожертвованием в отношениях с учениками и ожидает от них того же. Если они не приезжают к нему хотя бы раз в год, он на них очень обижается. Вот уже много лет у Уджарпы свои ученики, и он тоже жертвует им все свое время и энергию, из-за чего уже не имеет возможности часто ездить в Индию. И он не единственный, на кого Нгавангул из-за этого в обиде. И о каждом таком далеком от него ученике этот уважаемый лама говорит одно и то же: нет у меня такого ученика.

«Это нельзя понимать буквально», – заявил на собрании Уджарпа. Он был и остался учеником ламы Нгавангула, потому что учился у него и принял от него все необходимые посвящения. Те же, кто считает его, посвященного ламу, самозванцем или даже только допускает это, будут исключены из «Общества бриллиантовой колесницы», после чего станут изгоями для всех буддийских организаций, действующих в России.